Николай Караченцов о Костромской области: «Щелыково – это мое детство»

Сегодня не стало легендарного артиста.

Сегодня утром не стало легендарного артиста Николая Караченцова, узнал KOSTROMA.TODAY. Он умер, не дожив один день до своего 74-летия.

Легендарный артист часто бывал в селе Щелыково. Это место он всегда вспоминал с любовью и теплотой. В детстве он отдыхал там с мамой балетмейстером-постановщиком Яниной Брунак.

«Приезжая туда, я сразу попадал в определенную атмосферу. Сложную и интересную, Помню, сижу я у костра, мне всего двенадцать, ребенок, а в Щелыкове рядом со мной и мамой живут Чирков, Пашенная, Царев, Жаров, Сашин-Никольский. При мне впервые приехал отдыхать в Щелыково молодой артист цыганского театра «Ромэн» Николай Сличенко. Он поет на краю обрыва ночью у костра «Милая, ты услышь меня». Поет так, как, мне кажется, он никогда в жизни не пел и не споет, потому что в этот день у него дочь родилась. Я все это слышал, видел, наматывал на ус», — публикует портал Paparazzi воспоминания Николая Караченцова.

Уже будучи актером он приезжал сюда вместе с женой.

«Меня всегда поражало в нем это благородство белой кости. К нему грязь никогда не приставала. Мог ходить в рваных носках на даче, в доме отдыха „Щелыково“ (бывшее имение А. Н. Островского в Костромской области, излюбленное место летнего паломничества актеров Малого театра. — Прим. авт.) специально резали на себе джинсы, хипповали с Провом Садовским», — рассказывала порталу WomanHit вдова Николая Караченцова Людмила ПОРГИНА.

«Щелыково — это мое детство. И, что немаловажно для ребенка, приезжая туда, я сразу попадал в определенную атмосферу. Сложную и интересную.
Народу там собиралось немного. Это не «Актер» в Сочи, это не Руза. Щелыково — куда меньше. Щелыково — это место традиций. Одна из них — иронично-веселое состояние. Причем абсолютно всех и с утра до ночи. Актеры в моем детстве пижонили:
— Сколько у тебя дырок на тренировочных штанах? А у меня сорок две.
Чем драннее, тем сказочнее. У одного известного артиста не было затертой одежды, и вечером, когда уже прохладно, он приличный пиджак надел, так его не пустили в столовую на ужин, заставили вывернуть пиджак наизнанку. Или вдруг сообщают, что в «старом доме» видели привидение, может быть, пройдемся, тоже посмотрим? И мы ночью туда отправляемся. Садимся на скамеечку напротив. Начинаются самые-самые разнообразные рассказы о нечистой силе. Неожиданно кто-то вскрикивает, мы все чуть не падаем в обморок.

Действительно я вижу, как нечто белое со свечой плавает за окнами дома!

Щелыково — это прелесть костров и сеновалов. Костры разжигались у обрыва. Красный высоченный обрыв, хотя, может быть, если я сейчас туда приеду, он мне уже таким высоким не будет казаться?

Я сижу у костра, мне всего двенадцать, ребенок, а в Щелыкове рядом со мной и мамой живут Чирков, Пашенная, Царев, Жаров, Сашин-Никольский. При мне впервые приехал отдыхать в Щелыково молодой артист цыганского театра «Ромэн» Николай Сличенко. Он поет на краю обрыва ночью у костра «Милая, ты услышь меня, под окном стою я с гитарою». Поет так, как, мне кажется, он никогда в жизни не пел и не споет, потому что в этот день у него дочь родилась. Я все это слышал, видел, наматывал на ус.

Я рос в этом воздухе.
* * *
Моя мама подолгу работала за границей, и нередко я приезжал в Щелыково один, жил в комнате с Никитой Подгорным. Удивительный актер, к сожалению, не получивший заслуженной славы, поскольку популярность артисту в стране давал кинематограф (как сейчас — телевидение), а он снимался нечасто. Никита — дворянин, у его семьи были свои дома в Москве. Мы шли с ним по Южинскому переулку, и он мне показывал: «Вот наш дом, вот еще один наш дом».

* * *
Щелыково — это еще и актерское воспитание. Существует сегодня такое тупое правило: чем больше слов, тем лучше артист. Много слов — значит, главная роль, а если дали главную роль — значит, ты хороший артист. Два слова в постановке — плохой артист. А Остужев снимал шляпу перед Сашиным-Никольским, мастером эпизода. Он снимал шляпу и говорил: «Я так не сыграю никогда».

Умение сыграть эпизод — это ценилось «на театре», как тогда говорили в России.
* * *
Самый ближний к Щелыкову город — Кинешма. В Кинешму можно приехать на поезде, потом на пароме перебраться через Волгу и еще восемь километров ехать на автобусе, трясясь по колдобинам, только так можно добраться до Щелыкова. Потихоньку поселок пустеет. Уже при мне, мальчишке, в конце пятидесятых это началось. Рядом деревня в один дом. Встречаешь человека, местного пастуха, он жалуется:
— Скажите Буденному. Я с ним воевал. Зарплата у меня пять рублей в месяц.

Я сам это слышал. Все вокруг окают. Когда ребенка спрашивали: «Кем бы ты хотел стать, когда вырастешь?», и это тогда, когда пионеры всей страны рапортовали: космонавтом или моряком, он отвечал: «Отдыханцем». Потому что ничего лучшего он в жизни не видел. Он от лета до лета жил впечатлением, как артисты отдыхают.

Я сразу попал в близкое окружение негласного «короля» Щелыкова. Тогда им считался Пров Садовский.

родолжатель плеяды династии Садовских, сын Анны Владимировны Дуровой и Прова Михайловича Садовского. Человек по многим статьям уникальный. Он меня звал сыном, мой названый отец. Пров меня опекал, я очень гордился тем, что, когда начинался вечер, разгорался костер, уже какая-то компания собиралась в беседке, кто-то спрашивал:
— Так, стоп. Детей нет? А, Коля здесь, ну ему можно, он свой.

А мне двенадцать — четырнадцать лет. И я с упоением слушал невероятные рассказы, байки, анекдоты, песни, романсы… Лучший друг Прова Садовского по Щелыкову Борис Смирнов, живущий в бывшем селе Семеновском-Лапотном, теперь городе Островском. Смирнов служил ветврачом. Мы ехали с ним на мотоцикле, вдруг он тормозит:
— Колька, смотри!
— На что?
— Какая красота!
И мы стояли глазели на закат. Часто местный человек эту красоту видел, а приехавшие москвичи не замечали.
Однажды в Щелыково впервые приехал балетный десант. Во главе с парой Васильев — Максимова. А также артисты Большого — Сеня Кауфман, Володя Кошелев, Валерий Туманов, Валя Савина и Саша Хмельницкий».

Опубликовано в «Коммерсанте».